Всем привет с Вами команда юристов и ее лидер адвокат Мария. Наш опыт более 35 лет позволяет давать правильные ответы на все интересующие вопросы и сейчас разберем тему — Ликвидаторы Чернобыльской Ас Кто-То Первый Вошол. Если для Вашего ответа необходим быстрый ответ в вашем городе, то лучше воспользоваться консультантом на сайте. Или пишите в комментарии.
Данные могут быстро устаревать, поэтому подписывайтесь на нас в социальных сетях, чтобы быть в курсе всех обновлений материала.
Сразу после аварии работа станции была остановлена. Шахту взорвавшегося реактора с горящим графитом засыпали с вертолетов смесью карбида бора, свинца и доломита, а после завершения активной стадии аварии – латексом, каучуком и другими пылепоглощающими растворами. Фото: globallookpress.com.
Вячеслав Гришин не склонен исключительно критиковать сериал. Более того, он считает, что смотреть его надо в обязательном порядке. Чтобы понять, где мы упустили момент, когда следовало начать откровенный разговор о трагедии.
Будто специально уменьшили роль русских в спасении мира. Выставили фашистами
Отдельная линия — убийство домашних животных, которые могли получить заражение. Расстрелы показали, как иллюстрацию бездушия советских солдат-ликвидаторов. Хотя на деле это был лишь эпизод из всего, что происходило, отметил Гришин. Соглашается с ним и председатель организации «Союз ветеранов чернобыльской катастрофы» Владимир Карпекин. Правда, он полагает, что образ зараженных животных использовали, чтобы очернить наших военных в целях пропаганды.
Регистрируясь на интернет-сайте благотворительного фонда «Нужна помощь», включающего в себя разделы «Журнал» (takiedela.ru), «Фонд» (nuzhnapomosh.ru), «События» (sluchaem.ru), «Если быть точным» (tochno.st), («Сайт») и/или принимая условия публичной оферты, размещенной на Сайте, Вы даете согласие Благотворительному фонду помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» («Фонд») на обработку Ваших персональных данных: имени, фамилии, отчества, номера телефона, адреса электронной почты, даты или места рождения, фотографий, ссылок на персональный сайт, аккаунты в социальных сетях и др. («Персональные данные») на следующих условиях.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Евгений Осокин, очевидец аварии на ЧАЭС
Я родился на Волге, с 1970 года жил с родителями в Припяти. Помню, как город рос, можно сказать, вместе со мной. 25 апреля 1986 года я отпраздновал день рождения — мне исполнилось 17 лет. В ночь на 26-е за окном громыхал гром, уже утром я увидел из окна родительской спальни черные клубы дыма, поднимающиеся из разлома в огромном кубе реактора. Это было запоминающееся зрелище.
— Радиация накапливается и даёт о себе знать потом. Например, ребята из 45-й бригады химзащиты, которая расчищала крышу реактора от обломков, получали очень большие дозы за короткое время. Из тех, кого я знал, уже никого нет, — рассказывает Геннадий Авилов.
«Радиация даёт знать о себе потом»
— Жили в бывшей школе-интернате. Детей, естественно, оттуда эвакуировали, но в классах ещё парты стояли. Беспорядок, книжки разбросаны. Запомнилось, что в одном классе на доске детской рукой было написано «Прощай, родной Чернобыль». Проводили дезактивацию. Пол застелили свежим линолеумом. Постоянно его мыли, чтобы меньше пыль поднималась. Возле интерната был сад. На нём сказалось действие радиации: висели огромные яблоки, груши. Абрикосы такие были, что ветки ломались. Есть это всё, конечно, было нельзя, — рассказал Александр Горошко корреспонденту «БелПрессы».
«Абрикосы были такие, что ветки ломались»
— Самое для меня трогательное воспоминание из Чернобыля — это выпускной вечер в школе-интернате. После взрыва ребят эвакуировали в один из детских лагерей. Мы приехали туда и навезли им кучу подарков. Как они были счастливы! Ведь и так у них судьба не сахар, а тут ещё такое страшное, жуткое в их жизни событие. На следующий день нам пора было уезжать. Мы рано встали, выходим к автобусам, а детей нет. Никто к нам, кроме преподавателей, не вышел. «Ну ладно», – подумали и сели в автобусы. На выезде из лагеря мы увидели ребят, которые стояли с двух сторон по краям дороги и махали нам, благодарили. Вот такие чуткие дети… До сих пор слёзы на глазах, как вспоминаю об этом, — делится воспоминаниями Виктор Амосов.
«В командировке со мной были ребята из Эстонии и Красноярска. Многих уже нет в живых, конечно.Те, кто работал на крыше или делал уборку в машинном зале, получали очень большую дозу облучения. Их работа была рассчитана на несколько секунд – что-то сделать, с места на место перенести и убежать, – вспоминает ликвидатор. – От меня до объекта было несколько сотен метров. Недалеко стоял административно-бытовой корпус, где мылись и переодевались солдаты. В наших автобусах (я работал на ЛАЗе) верхняя часть была закрыта по окна, чтобы туда ничего не попало, были и освинцованные автобусы «Таджик-5». Бывало, только подъедешь, а ко мне уже бегут и кричат: «Убирай машину!»: фон был очень сильный».
Советские люди мало слышали о вреде радиации. Ликвидаторы не представляли, какой вред наносят своему здоровью ежедневной изнуряющей работой в Припяти. Многие нарушали требования безопасности. Например, снимали респираторы: в них было душно.
«Мы не знали, как это страшно»
«Проблемы со здоровьем у меня, как и у всех: вторая группа инвалидности третьей степени с 1995 года. В декабре 1986-го сразу попал в больницу: лечил в основном опорно-двигательную систему и сердце. Нас в Кузбассе осталось мало: где-то 1 200 из 3 000», – говорит ликвидатор.
Но все это, как говорят в народе, — были цветочки… А вот ягодки нас ожидали на площадках главной вентиляционной трубы и у ее основания, где и графита, и ядерного горючего было просто навалом! Вентиляционная труба АЭС обеспечивала выброс в атмосферу факела очищенного в некоторой степени воздуха заборными вентиляционными системами из помещений третьего и четвертого энергоблоков. По конструкции эта труба представляла собой стальной цилиндр диаметром 6 метров. Для повышения устойчивости она была схвачена трубчатой каркасной конструкцией, опирающейся на восемь упоров (ног). Для обслуживания труба имела 6 площадок. Высота отметок 1-й площадки — 94 метра, 5-й — 137 метров. Выход на площадки обслуживания обеспечивался специальными металлическими лестницами. Каждая площадка — для безопасности — имела ограждение высотой 110 сантиметров.
Николай Тараканов, генерал-майор, руководитель работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, президент МООИ «Центр социальной защиты инвалидов Чернобыля», доктор технических наук, член Союза писателей России
Красный флаг победы над «белой» смертью
Вертолетчики первыми пытались подавить взорвавшийся реактор. Позже они вели борьбу с вредными радиоактивными элементами, подавляя пыль из брандспойтов. Это называлось дезактивацией с воздуха. Анатолий Демьянович, кроме того, учил военных вертолетчиков переправлять крупногабаритные грузы. Затем правительственная комиссия поручила ему перемещение многотонных вентиляторов и кондиционеров. Они требовались для восстановления первых трех блоков АЭС. Более месяца была первая командировка. Тогда вместе с Грищенко честно выполнял свой долг заслуженный штурман Евгений Воскресенский. Это ему позже врач Монахова пробивала бесплатную путевку в санаторий, так как некоторые специалисты не хотели признавать у штурмана заболевание крови. А уже второй раз бесплатную путевку ему не дали. У нас это умели делать…
Во время катастрофы ему было всего 23 года. За месяц до аварии у него родилась дочь.
В 01:33 по боевой тревоге были подняты караулы лейтенанта Владимира Правика в Чернобыле и лейтенанта Виктора Кибенка в Припяти. Прибыв на место и увидев языки пламени, вырывавшиеся из-под крыши станции, Правик передал в эфир сигнал номер три – вызов на помощь всех дежурных караулов чернобыльских и киевских пожарных частей. В течение нескольких минут прибыли автомобили припятского караула под командованием Виктора Кибенка.
—Рубрики
Младший сержант военизированной пожарной части, старший пожарный. Прибыл в составе отряда Владимира Правика, в числе первых на автонасосе. В числе первых вместе с Петровским забрался на крышу машзала. Вместе с ним и Прищепой боролись с огнем до пяти утра. Зал был уже практически разрушен, плиты держались с трудом, ходить по ним было опасно.
—Друзья
После оценки обстановки стало ясно, что пламя подходит к машинному залу, в котором содержится несколько тонн масла – то есть, грозит разрушить всю станцию и перебросить пожар в смежные энергоблоки. После этого Правик принял единственно верное решение – бросить все имеющиеся в его распоряжении силы на борьбу с пожаром. Задача была простой – продержаться до прибытия подкрепления, не допустить распространения огня.
«Проблемы со здоровьем у меня, как и у всех: вторая группа инвалидности третьей степени с 1995 года. В декабре 1986-го сразу попал в больницу: лечил в основном опорно-двигательную систему и сердце. Нас в Кузбассе осталось мало: где-то 1 200 из 3 000», – говорит ликвидатор.
В радиусе 30 км от АЭС пришлось создать зону отчуждения, эвакуировав из нее 270 000 человек. Люди не знали, что уезжают из квартир навсегда. Они бросили вещи, нажитое добро, оставили собак и кошек, которым суждено было погибнуть в мёртвом, опустевшем городе.
«Родным не сказал, что еду в Чернобыль»
Советские люди мало слышали о вреде радиации. Ликвидаторы не представляли, какой вред наносят своему здоровью ежедневной изнуряющей работой в Припяти. Многие нарушали требования безопасности. Например, снимали респираторы: в них было душно.
